По мнению Каната Тасибекова (на снимке), разговорный казахский взрослым русскоговорящим казах­станцам нужно учить не по калькам, списанным с зарубежных учебников, а ситуативно. Своё умозаключение он подтвердил серией практических пособий под общим названием «Ситуативный казахский».

В самом деле, большинство сущест­вующих сегодня учебников казахского языка, будучи просто калькой с иностранных аналогов, учат, например, как купить билет на самолёт, устроиться в гостинице, взять такси, заказать обед в ресторане и так далее.

– Но это нонсенс, – говорит Канат Тасибеков . – Русскоговорящим казах­станцам государственный язык нужен не для того, чтобы путешествовать за границей. Мы в нём нуждаемся дома, в ситуациях, где без казахского невозможно обойтись. Не будешь же, например, приехав в казахскую глубинку к родне на свадьбу или поминки, говорить на русском...

По словам автора «Ситуативного казахского», время лозунгов, чтения стихов, пафосных речей о судьбе языка давно прошло.

– Как-то мне пришлось присутствовать в качестве главного гостя на ток-шоу «Айтуға оңай», – продолжает Канат. – Ведущий Бейсен Куранбек спрашивал меня, когда я начал говорить на казахском, что меня к этому подвигло и прочее. В какой-то момент, взяв бразды правления в свои руки, я спросил у собравшейся в студии аудитории: кто из них оканчивал русскую школу? Поднял руку один-единственный человек. Им был… я. К чему это говорю? У нас есть журналы, газеты, организации и общественные комитеты, занимающиеся языковой проблемой. Все посты там преимущественно занимают говорящие на казахском языке. Но ведь проблема-то заключается не в том, чтобы донести до населения мысль, что язык нужен, что без него нет нации. Главное – надо научить говорить на нём.

Сам Канат на родном языке заговорил, перешагнув 50-летний рубеж. До этого не то чтобы не говорил совсем – был, как и сотни тысяч других соотечественников, шала-казахом: понимал, но толком выразить мысль не мог.

– Этому есть объяснение, – говорит он. – В семье партработника (моего отца) говорили в основном на русском. В начальной школе (я родился в Целиноградской области) был единственным казахом в классе, в аспирантуре (в Моск­ве) и в докторантуре (во Франции), естественно, тоже. Но перед глазами стоял пример отца. На склоне лет он вдруг заговорил на родном языке. Да так, что его русский, на котором он учился, работал, делал карьеру, воспитал семерых детей, зазвучал с акцентом. «Н-да... – подумал я тогда. – Рано или поздно всем нам предстоит, образно говоря, «вернуться домой».

С этого момента во всех возможных ситуациях я старался говорить только на родном языке. Пусть вначале это шло с натугой, но прошло несколько лет – и язык, посаженный в раннем детстве на речевой аппарат, вернулся на своё место. Сейчас я не только говорю, но и пишу на казахском. «Ситуативный казахский» – это результат моего билингвизма: заговорив сам на государственном языке, я и другим хочу помочь.

Считаю, что взрослых казахстанцев разговорному казахскому нужно учить совсем по-другому. Приведу пример. Допустим, вы переехали жить во Францию, ребёнка отдали в детский сад. Через неделю малыш стал говорить отдельные слова на французском, через месяц – произносить целые фразы, а через полгода заговорил так же, как и его французские сверстники. Но! Разве ребёнок заучивал отдельные слова и правила, по которым строятся фразы? Нет, он просто повторял то, что говорят другие дети вокруг него. Кто-то скажет, что у детей, мол, память другая, а я приведу другой аргумент. Депортированные в Казахстан народы были далеко не младенческого возраста, но и немцы, и чеченцы, и корейцы, попав в казахо­язычную среду, тоже заговорили на казахском, – объясняет Канат Тасибеков.

Автор серии учебников считает, что основным инструментом в обу­чении языку является изучение его через живое общение. Вторая книга вышеназванной серии так и называется – «Диалоги». По словам Каната Тасибекова, эффективность обучения языку неизмеримо возрастает, когда обсуждаемые темы диалогов интерес­ны и жизненно приемлемы.

– На работе, в местах отдыха, у авиа­кассы мы вполне можем обойтись русским языком, – говорит он. – А какие темы мы обсуждаем на родном языке? Конечно же, те, которые касаются непосредственно казахского языка, особенностей национального менталитета, взаимоотношений, межнациональных браков, отличий и преимуществ друг перед другом двух главных городов страны – Алма­ты и Астаны.

А ещё в каждой главе его книги присутствует забавная байка, анекдот, который можно рассказать в компании. Одна глава полностью посвящена любимой теме казахов: находить в наименованиях разных вещей в других странах казахские корни. Хорошо, если это касается географических наименований, где в самом деле присутствуют тюркские корни. К примеру, Саратов – Сары тау (Желтая гора), Байкал – бай көл (богатое озеро). Но когда кое-кто начинает утверждать, что название «Бразилия» произошло от «бiр аз ел» (небольшой народец) или «экватор» – от «елi батыр» (народный батыр), то, разумеется, ничего, кроме улыбки, это вызвать не может.

Книга Каната Тасибекова как раз и позволяет пошутить, весело посмеяться над самим собой. Так, Валихан, один из персонажей «Диалогов», утверждает, что казахи, мол, открыли целые материки. И как пример называет Австралию. У одного хана, по словам Валихана, была жена по имени Алия. И вот как-то казахи, кочуя по бескрайней Вселенной, попали в конце концов в Австралию. Первым делом они, естественно, стали готовить бешбармак из мяса кенгуру. Жир капал на халат хана, и он, снимая его, каждый раз бросал жене с криком: «Ауыс­тыр, Алия!» Вот отсюда, считает литературный герой, и появилось наз­вание материка – Австралия.

Все диалоги персонажи Каната Тасибекова ведут на казахском языке, и тут же даётся русский эквивалент высказывания. Автор отмечает, что это не дословный перевод, а именно смысловой эквивалент, так как лексически одинаковые по смыслу выражения могут не совпасть.