По данным ООН, которым нет основания не доверять, ежегодно в нашей стране от побоев или их последствий погибает до 400 женщин. Десятки тысяч сигналов о домашнем насилии каждый год поступают в полицию. Но привлечь к ответственности семейных дебоширов, чья агрессия чревата совершением убийства, далеко не всегда было возможно [газетная статья].
Более чем в половине случаев пострадавшие из жалости или боязни отказывались подавать заявления либо потом отзывали их. Возможно, ситуация теперь изменится. Но не только в связи с ужесточением законодательства. Слишком сильной оказалась встряска, которую испытало общество из-за убийства Салтанат Нукеновой.
Об этом наша беседа с Виталием Вороновым, известным казахстанским юристом, членом Комиссии по правам человека при президенте РК и алматинской коллегии адвокатов.
ВСЁ, КРОМЕ РАВНОДУШИЯ
– Виталий Иванович, какое у вас объяснение столь высокого резонанса от произошедшего?
– В одной точке сошлось несколько составляющих. Трагедия случилась в так называемом «высшем обществе». Почти голливудский сюжет: красавица и чудовище, роковые страсти в окружении дорогих интерьеров, закончившиеся преступлением. Плюс ко всему процесс был открытым, к тому же в офлайн-режиме, став исключением из практики последних лет, начавшейся во время пандемии, когда слушания идут по «Вотсапу» или «Зуму», что, на мой взгляд, ничего общего с правосудием не имеет. Особенно по уголовным делам. Обвиняемый находится в следственном изоляторе, не имея непосредственного контакта с адвокатом, а значит, и оперативной юридической помощи. О какой конфиденциальности общения и состязательности сторон можно тут говорить! Открытость данного суда, присутствие в процессе родных, близких обеих сторон, журналистов, других людей – эту первую ласточку надо всячески приветствовать.
– За процессом могли следить все желающие. Любопытство пробуждает разные эмоции, в том числе и сомнительного свойства. Разве не так?
– Не соглашусь. Любая эмоция имеет право на выражение. Гнев, боль, сочувствие, неприятие… Всё, кроме равнодушия, из-за которого зачастую и случаются беды. Очевидцы молчат, делают вид, что ничего не происходит, по сути, своим невмешательством содействуют совершению преступления. В истории, которую обсуждаем, таких было немало.
ПЕРСОНАЖ ИЗ «ЗОЛОТЫХ»
– Вы тоже наблюдали слушания со стороны. Осталась ли для вас некая загадка в характере преступника, за которой кроется содеянное им?
– Пожалуй, никакой загадки нет. А есть то, с чем в последнее время приходится нередко сталкиваться, к примеру, нам, юристам. Ярко выраженный нарциссизм, отягощённый манией величия. Бишимбаев ведь и сам в нём признался в суде, сказав, что обращался за психологической помощью. У одних это проявляется в формах, более-менее безопасных для общества. В данном случае привело к криминальному повороту событий. Уверен: надо искать корни в воспитании, в окружавшей среде. А если смотреть глубже, то в отрицательной селекции, произошедшей в нашем обществе за последние 30 лет, когда случился перекос в нравственных ценностях и в приоритете оказались богатство, успех любой ценой, пускай за счёт ближнего. Грешат такой «моралью» и представители высших эшелонов власти. В адвокатской практике мы всё чаще сталкиваемся с ситуациями, когда человек приходит за помощью не в отстаивании своих законных прав, а, напротив, ищет, как обойти закон в корыстных интересах. У вседозволенности, граничащей с безнаказанностью, дорожка ведёт к пропасти. Данному персонажу из числа золотой молодёжи, по сути, сошло с рук первое, коррупционное, преступление. Отделался, как говорится, малой кровью, которая в итоге привела к большой…
– Разве это не объясняется излишней общественной терпимостью к такого рода преступлениям? Никто ведь не возвысил свой голос, когда экс-министр вышел на свободу через полтора года вместо десяти положенных. Да и к семейно-бытовому насилию наш социум достаточно толерантен.
– Я бы не сводил тему домашних дебоширов только к агрессии сильного пола по отношению к слабому. Разве нередко мы не наблюдаем, как истеричная мамаша прилюдно колотит ребёнка по голове, таскает за волосы? Что же она творит с ним дома? К слову сказать, мужчин в подобной ситуации я никогда не видел.
В ТУПИКЕ
– Трудно представить, чтобы Куандыка Бишимбаева драли в детстве как сидорову козу!
– Во-первых, сие нам неизвестно. Во-вторых, психологическое насилие не менее опасно, чем физическое. Травмы от него могут проявляться в течение всей жизни, искать выхода и залечиваться подчас самым непостижимым образом. Я убеждён: Бишимбаеву нужна была живая Салтанат. Очевидно, что ему доставляло наслаждение мучить женщину, унижать, ломать, подчинять себе, буквально выворачивать наизнанку, требуя признаний в неверности, в неких порочных связях. Доставлять физические и моральные страдания. Снимая свои «опыты» на видео, он как бы продлял удовольствие от содеянного, всегда же можно вернуться и заново пересмотреть. Правда, в конце не рассчитал усилий…
– Ваша версия не вполне совпадает с выводами судьи, обвинения и присяжных заседателей.
– Адвокаты потерпевшей стороны приводили фразу Бишимбаева, обращённую к жертве, что пальто ей больше не понадобится. И слова Салтанат об окровавленной рубашке как улике преступления, за которое ему светит не меньше десяти лет. На мой взгляд, такой диалог больше похож на «оговорку по Фрейду», а не на предумышленное убийство. В какой-то степени они оба разыгрывали гибельный сценарий, не подозревая о заключительном кадре.
– Похоже, загадки больше в поведении Салтанат. Что ею двигало в стремлении, несмотря ни на что, оставаться рядом с таким человеком? Неземная любовь, зомбированность?
– До перехода на адвокатскую деятельность я был следователем прокуратуры. Тогда расследование считалось неполным, если все причины и мотивы поведения предполагаемого преступника и жертвы не исследовались досконально. Чего в данном случае в отношении погибшей не было сделано. Судья, представитель обвинения, присяжные заседатели априори объяснили поведение Салтанат зависимостью от Бишимбаева. Но какой она могла быть у красивой, успешной, вполне обеспеченной и самодостаточной женщины? Ни одна трактовка закона относительно разного рода зависимостей к ней не подходит. Она не была насильно удерживаемой заложницей, беспомощной из-за тяжелой болезни, нуждающейся в деньгах для содержания детей, лечения родных и прочее. Она не раз уходила от своего безусловного абьюзера – и вновь возвращалась, вольно или неосознанно предоставляя себя в качестве объекта для издевательств. Надеюсь, её трагический урок послужит антипримером для наших дочерей, девушек, женщин, заставит внимательно присмотреться к спутникам жизни. И при малейшей угрозе для себя и детей сделать правильные выводы.
НЕ ЗА СТРАХ, А ЗА СОВЕСТЬ
– Послужит ли искоренению такого рода преступлений криминализация наказаний за них?
– Хотелось бы надеяться, но… Бишимбаев получил срок в соответствии с уже имеющимися статьями в УК. Как раз во время процесса над ним в Караганде муж в присутствии детей зарезал ножом супругу. Ответьте мне на простой вопрос: вы хорошо знакомы с Уголовным кодексом?
– Только в рамках необходимости при написании материалов на судебную тему.
– Я больше скажу, 90 процентов людей во всех странах этот документ не читали. Что не мешает им вести законопослушный и высокоморальный образ жизни, трудиться, любить и уважать своих домочадцев, воспитывать детей, прививая им правильные жизненные ориентиры. Уголовное наказание наступает в качестве следствия, а отнюдь не профилактики семейно-бытового насилия. А в одноименном законе именно профилактика является основополагающей категорией. Мне как-то признался давний знакомый о причине развода с женой. В ходе нешуточной перепалки мужчина, не удержавшись, её ударил. На следующий день он подал на развод. Акцентирую: именно он, а не жена. Объяснил, что, во-первых, потерял уважение к себе, во-вторых, не сможет жить с женщиной, которую таким образом унизил. Нормальные отношения они поддерживают, но не более того.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ?
– Могли бы вы представить Бишимбаева в роли своего подзащитного?
– С подобной дилеммой я давно для себя определился. Есть условно четыре категории обвиняемых, помогать которым не берусь. Убийцы, насильники, наркодилеры и коррупционеры. Другое дело, если пойму, что человек на самом деле не совершал перечисленных преступлений. И мне удавалось в ряде случаев помочь восстанавливать справедливость. Но и коллег, защитников в процессах подобного рода, осуждать не могу. В конце концов, это работа, и у каждого свои принципы.
– Получат ли у нас дальнейшее развитие суды с участием присяжных заседателей?
– Наша судебная система страдает многими недостатками, и если этот институт просто как элемент добавить в неё, то есть угроза, что и он станет таким же. Но даже обсуждаемый процесс показал, что всё равно суд с участием присяжных более независим, чем обычный. Я, кстати, ещё в начале процесса над Бишимбаевым резко выступал против комментариев в их адрес. Чего только там не утверждалось! Как минимум, что они все подставные, купленные. Но кто такие присяжные, если не мы с вами? Значит, и каждого из нас можно купить, запугать? Ну тогда извините… Методом случайной выборки были приглашены 300 человек, в суд явились 102. В результате
согласований с обеими сторонами осталось 12. Как вы считаете, с кем легче договориться? С одним судьёй или с дюжиной случайно оказавшихся в этой роли людей, которые действуют по велению разума и совести? И напоследок. Нельзя, чтобы Салтанат Нукенова осталась всего лишь сакральной жертвой. Как Денис Тен, со дня гибели которого минуло шесть лет. Научимся ли мы наконец извлекать уроки из трагедий, хотя бы из соображений собственной безопасности?
Светлана СИНИЦКАЯ
