Сейчас и навсегда”, а затем инаугурационная речь были полны очень важных для простых людей обещаний. “Наша общая цель — построить справедливый Казахстан, где царит закон и соблюдается порядок, где проявляется должное уважение к правам граждан”, — заявил Токаев на церемонии инаугурации. Что удалось выполнить президенту из обещанного за минувший год? Об этом мы поговорили с политологом Данияром АШИМБАЕВЫМ.

- Продолжить дальнейшую модернизацию политической системы было одним из первых обещаний Токаева в предвыборной кампании. Как, на ваш взгляд, продвигается работа в этом направлении?

- Президентские предвыборные инициативы были логическим продолжением его послания народу от марта прошлого года, в котором было дано видение по полноценному реформированию политической системы. Токаев сделал ставку на принцип “сначала политика, потом экономика”.

Были поправки в Конституцию по введению одного президентского срока и ограничению права президента выдвигать своих родственников на руководящие посты. Произошла разгрузка президентской вертикали, и идёт поэтапный процесс децентрализации власти. Прошли электоральные кампании, были переформированы сенат, мажилис и маслихаты. Вновь появились независимые депутаты.

Сейчас в пилотном режиме прошли первые прямые выборы акимов районов. Этот вопрос, напомню, никак не могли решить последние десятилетия. Конечно, оценивать эффективность этой меры ещё рано, нужно хорошенько отработать все нюансы этого проекта.

Разрабатываются проекты Налогового и Бюджетного кодексов, которые будут способствовать перераспределению полномочий на низовой уровень, сокращению бюджетно-финансовой централизации власти и расширению контроля парламента по отношению к бюджету.

Что касается системы госпланирования, введенной два с половиной года назад, она оказалась неудобной, а национальные проекты, как признали некоторые министры, оказались неэффективными (хотя это больше вопрос к самим министрам). Сейчас систему перерабатывают и, скорее всего, в декабре примут новую систему планирования, новую стратегию развития Казахстана до 2050 года и план действий до 2029-го, то есть на период полномочий действующего главы государства.

К сожалению, наши экономис­ты-планировщики традиционно оказываются не на высоте, выработав традицию постоянно корректировать планы и программы. Тут всё-таки нужно, как представляется, привлекать профильных экспертов, имеющих должную квалификацию и опыт работы, а не просто “реформаторов широкого профиля”.

Видно, что многие реформы, инициированные президентом в экономической сфере, оказались в довольно сложных условиях, мешающих их скорейшей реализации. При этом президент, судя по его выступлениям, вполне в курсе ситуации во всех сферах, но головы чиновникам не сносит (за редким исключением), а старается, скажем так, аккуратными пинками, методичными указаниями и ироничной критикой направлять чиновничество в нужную сторону.

Понятно, что инерция госаппарата достаточно большая (я бы воздержался от слова “саботаж”), и поэтому многие реформы идут достаточно медленно. Аппарат не любит критику, аппарат не владеет самокритикой, но президент и его команда держат ситуацию под контролем и постепенно выколачивают из аппарата увеличение эффективности. Добавим сюда и существенное расширение института диалога министров и акимов с населением, общественностью, экспертами.

Усилилась специализация гос­ор­ганов. Их число, как и регионов, выросло, но обеспечена более комплексная работа по базовым вопросам и проблемам.

Есть, конечно, реформы, которые трудно реализовать. Наглядный пример — тот же фонд национального благосостояния “Самрук-Казына”. Все недовольны его работой. Но ФНБ был настолько закредитован в предыдущий период, что его ликвидация приведет к тому, что все эти обязательства перейдут на бюджет. И правительство вынуждено лавировать, пытаясь что-то решить с “Самруком”, который, как показывает практика, уже не поддается реформированию. Поэтому стоит задача хотя бы снизить кредитную нагрузку.

Одним словом, президент в своей предвыборной программе, в инаугурационной речи, посланиях народу наметил большой контур преобразований. Но в правительстве, парламенте, обществе консенсуса по многим вопросам ещё нет. Поэтому доведение каждого решения до логического завершения не только вызывает бурные дискуссии, но и фактически вынуждает главу государства брать их исполнение под личный контроль, поскольку, как я уже говорил, инерция у госаппарата достаточно большая. Именно этим и объясняется то, что не получается по каким-то направлениям с ходу сделать прорыв.

- В рамках модернизации политической системы были обещаны честное правосудие, эффективность полиции, борьба с коррупцией. Её вообще возможно победить?

- Реформы в этом направлении, конечно, идут. Понятно, что все проблемы в первую очередь упираются в кадровый состав. Как мы помним, коррупционные скандалы даже доходили до Верховного суда. А меры по реформированию работы полиции “красиво” подорвал начальник управления полиции Талдыкоргана, подозреваемый в изнасиловании девушки в собственном кабинете. С другой стороны, мы видели жесткую реакцию — моментальное возбуж­дение уголовного дела, арест и увольнение областного полицейского начальства.

Запрос на справедливость в обществе имеется, но проблема в том, что понятие “справедливость” стало очень субъективным: для кого-то справедливость — это кредитная амнистия и новые пособия и льготы, а для кого-то — равные условия для всех. Меры по ужесточению борьбы с коррупцией, по усилению эффективности судебной системы и силовых структур принимаются. Были заменены руководители практически всех структур. Активно используется механизм цифровизации, сервисная модель работы. Одним словом, ситуация постепенно продвигается в лучшую сторону.

Не могу сказать, что уже есть какие-то громкие достижения, поскольку проблем слишком много, они накапливались годами. Есть, как я уже отмечал, большая вариативность возможных решений.

Я бы здесь отметил кампанию по возврату незаконно выведенных активов. Вопрос демонополизации экономики, демонополизации власти очень сложно решить только в судебном порядке. Это комплекс политико-правовых, экономических, даже силовых мер, основанный во многом на моральных ценностях. И мы видим, как он работает.

- Для обеспечения достойной защиты прав граждан Токаев также обещал комплекс мер по повышению эффективности противодействия семейно-бытовому насилию, наркопреступлениям и т. д. С учетом последних событий, того же дела Бишимбаева, к примеру, как вы оцениваете реализацию данного обещания?

- По борьбе с наркотиками принят большой комплекс мер преж­де всего по противостоянию синтетикам. Количество полицейских сводок и сообщений КНБ по пресеченным наркопреступлениям резко выросло, что говорит о том, что этой работе дан максимальный приоритет.

По семейно-бытовому насилию изменения в законодательство также вносятся. Происходит ужесточение Уголовного и Административного кодексов, перестраивается работа полиции. Усилен комплекс правозащиты, новое развитие получил институт уполномоченных по правам человека.

Понятно, что дело Бишимбаева стало своего рода спусковым крючком, как в своё время убийство Дениса ТЕНА привело к резкой перестройке работы полиции. На мой взгляд, уровень реагирования на вызовы со стороны полиции значительно вырос.

С другой стороны, следует понимать, что проблемы семейно-бытового насилия — это не только уголовные дела. Мы рассматриваем как достижение большой демографический прирост, но он во многом связан с немалым количеством различных выплат и пособий, которые государство активно инвестирует в рождаемость и детство. Но это в свою очередь приводит к тому, что многие рассматривают детей как источник заработка, пополнения или вообще как главный источник семейного дохода. И понятно, что при таком подходе отношение к детям будет не самое лучшее.

В больших семьях чисто математически снижается внимание к каждому отдельному ребёнку и младших спихивают на попечение старших детей. Усугубляет ситуацию и то, что под соусом возрождения национальных традиций у нас развивается нездоровая патриархальность при отсутствии морально-нравственной подготовки. Растёт культ и традиция насилия. Необдуманно насаждаемая религиозность ведёт к нетерпимости, расшатывает общественную мораль, и без того слабую.

Кроме того, не стоит также сбрасывать со счетов растущую, причём не только у нас, инфантильность молодежи, которая не знает, как строить семью и воспитывать детей. В школах этому уделяется мало внимания, а обращаться к специалистам у нас никто не хочет. В результате мы наблюдаем рост насилия и ухудшение ситуации в отношении женщин и детей.

Необходимо, чтобы государство жестко реагировало на все такие факты. При этом отношение к ним должно быть одинаковое, чтобы не получалось так, что для простого человека будет применяться максимальное наказание, а для человека из верхов — штраф и “общественное порицание”.

Жесткость наказания и его неотвратимость — один из важнейших факторов внедрения ценностей справедливости в общество. Пропаганда тут не работает.

В программе главы государства большое внимание уделено развитию социальной инфраструктуры и подготовке специалистов, но, несмотря на принимаемые меры, за демографическим бумом не поспевают детсады, школы и поликлиники, а имеющиеся сталкиваются с дефицитом кад­ров. Но, с другой стороны, приоритетность этих сфер в госполитике достаточно очевидна.

- Важным пунктом предвыборной программы Токаева было обеспечение суверенитета, территориальной целостности и национальной безопасности страны. Как с этим обстоят дела?

- Токаев продолжает традиционную для Казахстана политику многовекторности. У нас есть стратегическое партнёрство с крупнейшими мировыми державами — с Россией, США, Китаем. Мы активно участвуем в различных международных саммитах. Практически главы всех сверх­держав высказались в поддержку территориальной целостности Казахстана. То есть в этом плане Казахстан защищен — и защищен он во многом благодаря грамотной внешней политике.

Вместе с тем я бы хотел отметить, что на саммитах глав Центральной Азии обсуждается очень важный вопрос, который редко выносится на поверх­ность (за исключением встреч с участием глав России или Китая), — это информационная безопасность. Ведь не секрет, что предпринимаются активные попытки расколоть наше общество на религиозной, межнациональной тематике. И такие попытки предпринимаются в первую очередь со стороны наших западных партнёров, которым дестабилизация в Цент­ральной Азии нужна, поскольку она создаст проблемы России и Китаю в рамках общего глобального противостояния.

Казахстану удается противостоять этому. КНБ активно борется с экстремистами и радикальным подпольем, которое в условиях очередного кризиса на Ближнем Востоке начинает поднимать голову. Тем не менее вопрос повторения январских событий уже не стоит — спецслужбы контролируют ситуацию. Помимо этого ведётся работа и по полному отсечению радикальных религиозных течений. Мы видели резкие, но справедливые высказывания в стенах парламента и в правительстве. Одним словом, категоричность государства в этом вопросе более чем очевидна.

- Понятно, что предвыборную программу писали и соз­давали в октябре прошлого года. Насколько она остается актуальной сегодня? Есть ли необходимость в пересмотре каких-то направлений? И насколько она будет актуальной до 2029 года?

- Я думаю, что на сегодняшний день она очень актуальна. Что касается пересмотра каких-то аспектов, то, напомню, нацпроекты утрачивают силу с 1 января будущего года. Следовательно, до этого времени, как я уже говорил, должны быть приняты новая система планирования и новые программные документы, рассчитанные до 2029 года.

Меняется система мониторинга и контроля. Государство, как видно, передает часть этих функций в “аутсорсинг” парламенту, обществу, и это вполне справедливо и соответствует общественному запросу.

Резюмируя, отмечу, что президент поставил большой круг задач как перед собой, так и перед государством. По некоторым из них есть динамика, другие ещё находятся в стадии проработки. Но в целом понимание проблем, видение их решений у президента есть. Видно также, что вся необходимая информация к нему стекается, и я бы не сказал, что президента вводят в заблуждение дутыми цифрами. Администрация и спецслужбы жестко контролируют этот процесс.

Есть вопрос с “теоретиками” и “менеджерами”, но это уже системная проблема. Тем не менее президент методично и по пунктам держит исполнение своих поручений на личном контроле и своим примером показывает, как надо работать.

Что сделано из обещанного за минувший год

- Принята концепция молодежной политики.

- Принят комплексный план по защите детей от насилия.

- Введена цифровая карта семьи.

- Увеличен срок выплат государственных пособий и социальных выплат по уходу за ребёнком с 1 до 1,5 года.

- Внесены поправки в законодательство, необходимые для запуска проекта “Нацфонд — детям”.

- Увеличен размер социальных выплат по потере работы до 45 процентов от дохода.

- Выдано свыше 9 тысяч грантов предпринимателям.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Андрея ХАЛИНА, Алматы