15 ноября Мажилис принял поправки в Кодекс РК "О недрах и недропользовании" по вопросам совершенствования сферы недропользования. Для чего понадобилось вносить законодательные изменения и что важного содержится в этом документе, Zakon.kz рассказал депутат Дуйсенбай Турганов.

- Дуйсенбай Нурбаевич, давайте вкратце напомним читателям, для чего и почему поправки вдруг оказались нужны?

-​ Однозначно, поправки были нужны. Но, прежде всего, справедливости ради хотел бы заметить, что над данными поправками трудилась группа депутатов. Некоторые уже не являются депутатами. Это Е. Султанов, К. Сафинов, Д. Адильбеков, Г. Амреев, С. Накпаев. Считаю, что их заслуга есть. С самого начала это был непростой законопроект. Очень долго, что называется, "бодались" с госорганами, правительством.

Сейчас из всех разработчиков я один остался в Мажилисе, и мне необходимо было довести законопроект до логического конца, но в целом над этим работала группа людей. Работали детально и кропотливо. Были созданы рабочие группы, поступило порядка 70 поправок и предложений от коллег. Работа длилась 1,5 года.

В сентябрьском Послании президент уделил особое внимание геологоразведке. Глава государства заявил, что в стране, богатой ресурсами, долгое время не было значимых геологических открытий. Из основных можно назвать ТШО, Карачаганак и Кашаган. Почему так получилось? На это повлияли несколько факторов: 3-4 года был мораторий, в 2016-2017 годах разрабатывался сам Кодекс, вдобавок были обозначены задачи по достижению углеродной нейтральности. Но эра "легкой нефти" на исходе. Сейчас, чтобы открыть месторождение, необходимо бурить скважины глубиной 4500-5000 метров. Залежи находятся очень глубоко.

К слову, на море такая деятельность требует ещё больших финансовых вложений. Это очень сложные и капиталоемкие проекты, плюс технологии, которых у нас нет. Там затраты от такой деятельности в 10 раз выше, чем на суше.

С учетом высоких рисков геологоразведки привлечение финансирования на такие работы затруднительно. Поэтому необходимо придать новый импульс геологоразведочным работам, исключить бюрократическую волокиту.

Ещё один блок изменений касается так называемых истощенных месторождений нефти, на которых трудится порядка 40 тысяч человек. Важно поддерживать такие месторождения, чтобы их "полка добычи" длилась намного дольше.

- Какие меры предусмотрены по стимулированию дальнейшей разработки истощенных месторождений?

- В законопроекте прописаны конкретные меры. Я родился в нефтяном посёлке Байчунас Атырауской области. Был свидетелем, как на моих глазах этот посёлок "умирал". Первую нефть там добыли ещё в 30-х годах прошлого века, и сейчас ничего там уже не осталось.

Когда последний раз ездил, пару лет назад, то увидел, что на месте добычи этого старого месторождения стоит буровая вышка. Я, к сожалению, не узнал, кто там бурит, но, видимо, какой-то инвестор решил оживить это месторождение. Если раньше залегания нефти были на небольшой глубине, то теперь бурят на глубине 4-5 километров. Наверное, время потом покажет какой-то результат.

Но в принятых Мажилисом изменениях как раз-таки определены критерии отнесения к истощенным месторождениям. Они характеризуются высоковязкостью самой нефти и обводненностью. По крупным – для того, чтобы отнести к истощаемым месторождениям, обводненность должна быть 85% и выше. Выработка запаса должна быть более 70%. Это второй критерий. Если речь о более мелких, то здесь за основу берётся коэффициент извлечения нефти. Он должен быть 0,4 и выше. Это позволит чётко классифицировать месторождения, нуждающиеся в фискальной поддержке.

Далее мы будем инициировать изменения в Налоговый кодекс, чтобы истощенные месторождения могли переходить на режим "альтернативного налога", который заменит четыре вида налогов (НДПИ, рентный, налог на сверхприбыль и исторические затраты). За счёт вот этой экономии на этих налогах недропользователь сможет отправлять средства на инвестирование в месторождение, либо на социально-экономическое развитие посёлка или региона, на его поддержание и развитие инфраструктуры.

Такие меры позволят, как говорят в Минэнерго, продлить жизнь месторождения на срок от 10 и до 25 лет. К 2045 году прогнозируют дополнительно добыть порядка 60 млн тонн нефти и сохранить рабочие места и эти нефтяные посёлки.

- Что значит перевод на уведомительный порядок разведочных проектов?

- Касательно этого момента, то здесь имеется в виду только первая стадия поисковых работ, потому что только на этой стадии можно менять проектную документацию. Есть всего несколько стадий: поиск, оценка и пробная эксплуатация. На сегодня для работы на поле из шести разведочных лет не менее одного года уходит на процедуры разработки и утверждения проектных документов. Перевод на уведомительный порядок разведочных проектов на суше позволит не проходить длительные процедуры согласования, так как недропользователь находится ещё в чистом поле.

Проектный институт утверждает документ, недропользователь получает экологическое разрешение и приступает к полевым разведочным работам. Здесь нужно подчеркнуть, что требования Экологического кодекса, все полностью сохраняются, потому что разрешения выданы, и они только должны в этих рамках работать. Речь скорее идёт об изменениях чисто технического характера. Все это происходит в Минэнерго, они согласовывают. Экономия времени будет составлять за счёт этого 6-8 месяцев. Вот здесь как раз-таки исключаются неэффективные экспертизы, разрешения.

- А какие административные процедуры будут сокращены и на какой срок?

- Сокращаются сроки различных комиссий внутри госорганов, которые согласовывают изменения, дополнения в контракты на недропользование и проектные документы. Исключаются неэффективные экспертизы. В результате вместо 90-100 дней процедуры сократятся на 50 дней, то есть в два раза.

- На кого упадут вопросы ответственности, если "Казмунайгаз" будет согласовывать позиции, технику, то есть процессы работы? И как будет распределяться ответственность за провалы и происшествия?

- Никаких вопросов по ответственности нет. Она остается прежней и, согласно условиям контракта, будет мониториться Минэнерго.

Речь скорее идёт о том, чтобы стимулировать быстрое проведение разведки. Например, работает недропользователь на протяжении шести лет. Он за три года проводит сейсморазведочную работу и видит, что пусто. Нет здесь никаких залежей нефти или газа. По результатам сейсморазведки, если ничего нет, он сдает всю документацию, территорию возвращает государству. В этом случае он обходится без всякого рода штрафов.

Раньше же было так, что он по программе обязан был пробурить, затратить там определенные средства, потом заплатить 300 тысяч долларов штрафа за каждую не пробуренную скважину. Вдобавок обязан по контракту шесть лет там находиться.

Все эти бестолковые, по-другому не скажешь, затраты ложились как раз на недропользователя. Простыми словами, даже если ему было неперспективно, он должен бурить или платить штраф.

Теперь же, если он видит, что по сейсморазведке пусто, то он уже не бурит, а сразу сдает контракт, всю документацию, которую он там накопил, возвращает территорию. Все это без штрафов. Государство со своей стороны получает геологическую информацию.

- Для чего закрепляется механизм однократного продления до трёх лет периода разведки?

- Дело в том, что на практике часто встречается, что недропользователь бурит несколько скважин, но не успевает провести весь комплекс исследовательских работ, чтобы завершить этап оценки месторождения.

Поэтому ему будет предоставлено право по желанию на однократное продление разведки до трёх лет для завершения всех работ. При этом эти три года будут отниматься с последующего этапа добычи. Допустим, подписал контракт на 10 лет, минус три года, значит, добывать будет семь лет.

Также недропользователь должен будет взять на себя дополнительные обязательства по инвестированию.

- Почему исключили обязательный ежегодный авторский надзор за реализацией проектных решений?

- Это предложение связано с улучшением бизнес-климата и оптимизацией излишних процедур.

Хотел бы сразу пояснить, что авторский надзор в нефтегазовом секторе отличается от авторского надзора в сфере строительства. В сфере добычи нефти и газа авторский надзор предназначен для мониторинга исполнения недропользователями базовых проектных документов.

Такой мониторинг, помимо авторского надзора, осуществляется компетентным органом также за счёт проверки соблюдения основных проектных решений через ежемесячные, ежеквартальные и годовые отчеты или анализ разработки месторождения углеводородов, выполняемый недропользователем не реже одного раза в три года.

- Каков порядок осуществления обязательного долевого участия национальной компании в области углеводородов?

- Это одно из важных условий. После конституционной реформы в Основном законе как раз обозначено, что недра принадлежат народу. Это практическая реализация этих положений.

Теперь любое крупное месторождение нефти и газа не может эксплуатироваться без участия нацкомпании. Нацкомпания сразу наделяется правом, что она будет иметь в этом проекте долю 50% и более. К крупным месторождениям по нефти относятся те, что с геологическими запасами 100 млн тонн, по газу – 50 млрд кубов газа.

Что касается мелких месторождений, там таких ограничений не предусматривается. Понятно, что инвестиционная привлекательность там небольшая, поэтому таких требований здесь нет.

- Какую ответственность понесет госорган за необеспечение открытого доступа к информации в сфере недропользования?

- Теперь законопроектом устанавливается конкретный срок: 10 дней со дня предоставления права на недропользование, опубликования госорганом информации о недропользовании, подлежащей раскрытию в соответствии со ст. 77 Кодекса "О недрах". Устанавливается административная ответственность госслужащих по ст. 456-1 КоАПа за незаконное ограничение права доступа к информации.

- Дуйсенбай Нурбаевич, подытоживая, перечислите основные моменты, для чего необходимы эти поправки?

- В первую очередь, конечно же, это делается для привлечения инвестиций в геологоразведочную отрасль. Это введение мер поддержки и стимулирования для возрождения истощаемых месторождений. И, как я уже сказал, закрепление права государства за крупными месторождениями, которые будут в дальнейшем.

Если говорить о перспективах, то все ещё есть вопросы, которые остаются открытыми и требуют решений. В частности, по цифровизации геологоразведки. Хотелось бы, чтобы здесь было больше открытости, оперативности и доступности. Сам Кодекс о недрах, он большой.

Отдельно скоро будут заходить поправки по твердым полезным ископаемым. Сегодняшние поправки касаются только углеводородного сырья. Там будут учитываться какие-то изменения. Например, есть такой момент сегодня, когда инвестор, недропользователь в течение шести лет работал, искал, оценку сделал, подготовил все документы, пробную эксплуатацию сделал, обнаружил нефть или газ, всю эту документацию сдал. Дальше компетентный орган должен проводить тендер на добычу на этом месторождении, но на общих основаниях. Что это значит? Что если наряду с этим инвестором придёт другой, который ничего не проводил, то он также получит право участия в тендере. Это, на мой взгляд, несколько нечестно. То есть какой-то приоритет за первым инвестором всё-таки должен быть.

Таких нюансов хватает, поэтому только на нынешних поправках работа не завершается. Мы будем дальше продолжать улучшать наши законы, чтобы и инвесторам было комфортно вести свой бизнес, и государство могло осуществлять мониторинг.

На пленарном заседании Мажилиса 15 ноября депутаты приняли и направили в Сенат законопроект "О внесении изменений и дополнений в Кодекс РК "О недрах и недропользовании" по вопросам совершенствования сферы недропользования". При подготовке законопроекта ко второму чтению депутаты предложили внести в текст ряд изменений.

Также ранее депутаты Мажилиса обратились к Министерству энергетики и потребовали открыть доступ к деталям соглашений о разделе продукции крупных иностранных компаний, занимающихся добычей углеводородов в Казахстане.