Сложилась парадоксальная ситуация, когда жертва должна была самостоятельно доставлять своих обидчиков и свидетелей на судебный процесс.
По словам заместителя министра внутренних дел Игоря Лепехи, ожидания, что ужесточение наказания придаст дополнительный импульс снижению семейно-бытового насилия, не оправдались, передает inbusiness.kz.
"И этому было несколько причин. Первое – процесс досудебного и судебного производства в корне отличается от ведения административного производства и сильно забюрократизирован. Указанные правонарушения относились к делам частного обвинения, в связи с чем полиция была лишена возможности сбора доказательств и предоставления суду противоправности действий правонарушителя. К тому же сложилась парадоксальная ситуация, когда жертва должна была самостоятельно предоставлять суду доказательства, а также доставлять своих обидчиков и свидетелей на судебный процесс", – сказал он.
По сути, выполнить эти условия было не под силу, поскольку особенности семейно-бытовых отношений предусматривают различные формы её зависимости от агрессора – финансовые, психологические, физические и так далее, пояснил замминистра. Не работал и принцип незамедлительного принятия превентивных мер к агрессорам, так как в полиции отказывались принимать заявления, ссылаясь на то, что расследование по таким делам может проводить только суд, отметил замминистра.
"Второе – это санкции. Как правило, семейно-бытовому насилию способствует ряд социальных проблем, таких как злоупотребление алкоголем, безработица, бытовая неустроенность и низкий социально-экономический уровень семьи. На этом фоне внушительный штраф (до 200 МРП, или почти 500 тыс. тенге) был неподъемен для семейного бюджета, бремя оплаты которого ложилось не на правонарушителя, а на всю семью. При этом уголовный арест к правонарушителям не применялся в связи с отсутствием арестных домов. К тому же перспектива привлечения члена семьи к уголовной ответственности (даже без наличия судимости) ещё больше влияла на решение жертвы не придавать данные обстоятельства огласке", – продолжил он.
Третье, по словам Лепехи, перестали работать механизмы защитного предписания и установления особых требований к поведению правонарушителей.
"Эти меры регламентируются специальными отраслевыми законами, но через призму административной ответственности. Уголовный кодекс до сегодняшнего дня не позволяет устанавливать ограничительные меры, аналогичные Административному кодексу. В связи с чем участковые инспекторы были лишены возможности ставить семейных дебоширов на профучет и контроль для соответствующей превентивной работы. Насилие в быту приобретало латентный характер, а систематические конфликты стали переходить в более жесткие формы семейных отношений. Нередко такое напряжение перерастало уже в тяжкие преступления", – подчеркнул он.
Фактически за то время, когда два состава правонарушений – побои и лёгкий вред здоровью – рассматривались через призму уголовного закона, было подорвано доверие граждан к государственной власти, поскольку защита жертв от бытового насилия была неэффективной, констатировал замминистра.
К примеру, в 2016 году реальное наказание по статьям 108 и 109 УК понесли всего 718 человек против 18,5 тыс. в 2014 году (привлеченных в порядке КоАП). В 2017 году в результате низкого превентивного эффекта на фоне сложной процедуры доказывания и большого числа увода лиц от ответственности законодателем было принято решение о возврате данного состава в категорию административного правонарушения.
"Как показала практика, перевод указанных статей в административно-правовую плоскость уже в первый же год (за 5 мес., с июля по декабрь 2017 года) привёл к 10-кратному увеличению числа лиц, привлеченных к ответственности, что доказывает его результативность. Это ещё раз подтверждает факт, что правонарушения в сфере семейно-бытовых отношений не снизились, а перешли в тень", – резюмировал он.
